just_effloresce
Согласно легендам, когда-то мир был полон чудес. Но сейчас его хозяева – люди, и сверхъестественное почти исчезло – или так мне казалось…
Меня звали Ренесми, и я была увлечённым энтомологом. Путешествия по девственным лесам, долгие экспедиции, меняющие работу целой области науки открытия - Королевское энтомологическое общество Лондона поощряло и спонсировало любые исследования. Моим именем назвали несколько новых видов насекомых, но больше всего меня привлекали мотыльки. Их грациозность, изящность и безудержное стремление к свету поражало и вдохновляло.
Поэтому я не могла отказаться от крайне многообещающего исследования берёзовых пядениц. Меняющие окраску в зависимости от среды обитания, они распространены почти по всей Европе, все лучше приспосабливаясь к природным изменениям с помощью индустриального меланизма. Слишком много ненужных фактов, не так ли? Но наука до сих пор служит для меня маяком разума.
… В тот день мы нашли несколько мотыльков новой раскраски – дымчато-серые, совсем как сгустки предрассветного мутного тумана. Обложившись книгами и образцами, я искала причины возникновения необычного меланизма. Вечер давно перешел в ночь, и тишина усыпляла. И тогда, на границе сна и яви, один из мотыльков перепорхнул мне на грудь. Резкий вдох, нежное прикосновение, ослепительный свет – а дальше лишь темнота.
Теперь мы – единое целое. Я здесь, среди теней... В каждом шорохе, вздохе ветра, мимолетном движении. Мои глаза слепы, мой разум – всевидящ. Услышав шелест крыльев, будь осторожен: хрупкое тело таит угрозу. Меж светом и тьмой моя обитель.
Поэтому я не могла отказаться от крайне многообещающего исследования берёзовых пядениц. Меняющие окраску в зависимости от среды обитания, они распространены почти по всей Европе, все лучше приспосабливаясь к природным изменениям с помощью индустриального меланизма. Слишком много ненужных фактов, не так ли? Но наука до сих пор служит для меня маяком разума.
… В тот день мы нашли несколько мотыльков новой раскраски – дымчато-серые, совсем как сгустки предрассветного мутного тумана. Обложившись книгами и образцами, я искала причины возникновения необычного меланизма. Вечер давно перешел в ночь, и тишина усыпляла. И тогда, на границе сна и яви, один из мотыльков перепорхнул мне на грудь. Резкий вдох, нежное прикосновение, ослепительный свет – а дальше лишь темнота.
Теперь мы – единое целое. Я здесь, среди теней... В каждом шорохе, вздохе ветра, мимолетном движении. Мои глаза слепы, мой разум – всевидящ. Услышав шелест крыльев, будь осторожен: хрупкое тело таит угрозу. Меж светом и тьмой моя обитель.
Ближе, еще ближе – мой одинокий огонек.
